Хорошая девочка попадает в неприятности - Страница 75

Обри дал отмашку. В зале воцарился полумрак, зазвучала арфа и на сцене появилась Кейлин. Спектакль начался. Женщины с замиранием сердец следили за историей влюбленных, отдавая должное обаянию героя и красоте костюмов. Мужчины незаметно оживлялись на сценах Мэдлин, которую Лена нарядила в первое в истории Гланнабайна умеренно декольтированное платье с подобием корсета. При появлении Весенней Девы все ахнули. Благодаря иллюзиям Рина волосы богини сияли мягким золотом, глаза светились, а в воздухе разлился аромат цветов. Романтическая встреча героев у костров Белтайна заставила пары в зале трогательно взяться за руки. Дальше все шло по сценарию. Побег, поиски, волнения, метания. Наконец, герой возложил на кудри возлюбленной волшебный венок, и вместо актеров на сцене появились чудовища. Кто-то завизжал, часть зрителей попробовала спрятаться под сиденьями, а самые впечатлительные рванули к выходу. Женщины вцепились в мужчин, и те вынуждены были, храбрясь, утешать напуганных спутниц. Отдельным счастливчикам перепали нежданные объятья. А Родрик криво усмехнулся, глядя на героя, совершенно бестолково размахивающего мечом. Наконец, враг пал, из-за кулис вышла героиня в сказочной красоты платье и зазвучал финальный дуэт. Когда свет на сцене погас, зал взорвался аплодисментами.

Зрители хлопали, свистели, топали, что-то кричали. Актеры вытащили на поклон громко шмыгающего Обри и широко улыбающегося Талли. Даже подняли из зала упиравшуюся Сольвейг. Успеха хватило всем. Поклонившись трижды оглохшие от оваций, потрясенные и счастливые виновники триумфа скрылись за кулисами. Народ медленно потянулся к выходу.

— Держи, друг Обри, — бард подал режиссеру стакан.

— Ну наконец-то! Вы меня совсем извели этим вашим отваром!

Обри сделал изрядный глоток. Густые брови поползли вверх, поближе к косматой шевелюре.

— Вот те на! Саварское! Да еще урожай приличный. Лена небось?

— Угадал.

— Сокровище, а не девка! Ну, за успех, друг Талли.

— За успех, друг Обри. И за автора.

— Пусть ей, родимой, пишется хорошо.

Вино бархатисто-медовой волной прошло по горлу, оставляя послевкусие солнца и роз. Режиссер довольно крякнул и, забрав бутылку, глотнул прямо из горла.

— И вот не надо на меня так смотреть, эстетствующая твоя душа. У меня, может, такого вечера лет пять не было. Эх, хорошо! Видел как Ангуса перекосило?

— Может, у него опять разлитие желчи? — пожал плечами бард.

— Ой, скажешь тоже! Завидки его берут. Ведь ни тебя, ни Лену брать не хотел, треска сушеная.

— Не хотел, — Талли задумчиво посмотрел в пустой стакан.

— Вот и дурак!

Обри плеснул другу и вновь мощно приложился к бутылке.

— Мы к Дугалу потом, — вытер губы. — Заглянешь?

— Не знаю. Мне нужно отвезти Сольвейг и дождаться Лену с магистром.

— Вот все и приходите. Чует моя душа, до ночи гулять будем.

— Вы не загуляйте там, — проворчал Талли. — Завтра спектакль.

— Ты за кого меня держишь?! Не боись, будут скакать, что матушкины козочки и голосить не хуже тезки твоего пернатого. А расслабиться ребятам надо, заслужили.

— Заслужили, — усмехнулся бард. — Знаешь, друг Обри, ты отличный режиссер.

— Ты еще целоваться полезь! Материал хороший. Такой материал любой поставит.

— А вот тут ты неправ. Ну, не хочешь от меня комплименты, завтра от Лены получишь.

Талли поднялся, увидев появившуюся в коридоре Сольвейг.

— Вы готовы?

— Да, мастер. Мастер Обри, с костюмами все хорошо, я проверила.

— Спасибо, пчелка, — расплылся в широкой улыбке. — Мы за пальчики твои волшебные тоже выпьем. Ну, иди, отдыхай. Умаялась, небось.

— Я не устала, мастер, — замахала руками. — Сегодня такой вечер чудесный. Даже не думала, что так бывает. Жаль только Лены и магистра Ринвальда нет.

— Золотое твое сердечко, — Обри с умилением посмотрел на девушку.

— Идемте, Сольвейг. Наши почтенные маги уже заждались.

Талли увел ее в опустевший зал, передал архмастеру Гелену и отправился искать экипаж, чтобы доставить всю компанию по домам.

Переступив порог, Лена первым делом сбросила туфли. Конечно, завтра от мозолей и усталости не останется и следа, но сейчас приятно холодящие доски пола и знакомые запахи дарили долгожданное облегчение. Сумасшедший день наконец-то закончился. Избавиться от платья, расплести волосы и можно выдохнуть. Правда, к этому действу пришлось привлечь Сольвейг, которая, хвала Матери, уже вернулась. И пока Лена слушала восторженный рассказ подруги о премьере, Талли вытягивал из магистра подробности вечера во дворце. Их оказалось немного. О беседе с Брианом, решено было не говорить, а о встрече с его величеством Рин попросту не узнал, как и о небольшой сцене с кровопусканием. И о столкновении с Фергюсом. Зато из забавного эпизода с молодым Оуэном секрета никто не делал. Лена, махнув рукой, дала добро говорить как есть, что в понимании Рина означало дословный пересказ.

— Неужели сомнительная компания и скверный характер?

Огорошил Талли вошедших на кухню девушек.

— Ну не рассказывать же, что я храплю, — Лена развела руками, с удовольствием отметив, как брови барда взлетели под челку.

— Ты не храпишь, — педантично возразил Рин.

— Тем более. Ладно, признаюсь, переборщила. Рин и Сольвейг в категорию сомнительных не попадают. А в остальном — чистейшая правда. Хотя я б соврала и про фоморов в предках, если б была уверена, что это его остудит. Увы, парень оказался упрямее стада баранов.

— Мои глубочайшие соболезнования, — трагически вздохнул Талли.