Хорошая девочка попадает в неприятности - Страница 48

— Сокровищами они станут потом. Когда мы с Сольвейг поработаем. А пока это старые тряпки.

Встала со скамьи. Потянулась, расправила платье.

— Идем, друг Талли, нас ждут великие дела.

Поднимаясь бард не заметил, как на слове "друг" Лена улыбнулась. Горько, словно смеясь над собой.

На следующий день в театр пришли втроем. Сольвейг с Леной закрылись в костюмерной и периодически выдергивали туда утвержденных актеров. Обри вел репетицию, а Талли обеспечивал музыкальное сопровождение. Так началась в жизни друзей веселая пора подготовки спектакля. Сольвейг получила небольшой, но ответственный заказ и полновластной хозяйкой воцарилась в комнатке, заваленной разнообразным тряпьем. С актерами провели разъяснительную беседу. Талли лично предупредил всех мужчин: косой взгляд в сторону Сольвейг, не говоря уже о чем-то большем, чреват малоприятной беседой сначала с ним, а потом с самим магистром Ринвальдом. Последнего Лена специально притащила в театр, чтобы подтвердить серьезность угрозы. Хотя Рину все это преподнесли иначе. Мол, нужно осмотреться на месте и определить можно ли реализовать задумку с иллюзиями.

Здание театра маг знал хорошо: в свое время помогал настраивать здесь акустику и освещение. Появление магистра Ринвальда вызвало у женской половины труппы необычайное оживление. Девушки улыбались, кокетничали, стреляли глазками и всячески стремились привлечь внимание мужчины, который, хвала Великой, оказался чудесным образом не женат. Мэдлин, разумеется, была в первых рядах. И заработала не только очередной минус в глазах Лены, но и непримиримого врага в лице Сольвейг. Та с волнением наблюдала за Рином, смущенным навязчивым вниманием бойких актрис, и очень хотела разогнать их всех, как надоедливых куриц. Лена и Талли, видя все это, переглядывались, перемигивались и тихонько посмеивались.

После конфликта, случившегося во время прослушивания, между ними опять установились легкие ровные отношения. Они шутили, подкалывали друг друга и Обри, спорили по рабочим моментам и неизменно были центром хорошего настроения за ужинами, на которые все собирались в доме на Яблоневой улице. Работа во дворце шла своим чередом, а вечером Рин неизменно появлялся на кухне у Лены. Слушал веселые истории, ежедневно случавшиеся в театре. Любовался оживающей Сольвейг и иногда перехватывал странные взгляды, которые Лена и Талли бросали друг на друга, когда видели, что другой не смотрит.

Несмотря на веселую бесшабашность этих дней, не забывали ни об осторожности, ни о деле против лорда Фергюса. С помощью беан Шинейд собрали девять свидетельств. Рассказ Сольвейг стал десятым. Лена долго беседовала со старшей жрицей Великой Матери, заинтересовавшейся их делом. Рассказала историю, поделилась опасениями и попросила совет. Как остановить лорда Фергюса было неясно до сих пор. И к большой радости Лены жрица предложила решение, которое после консультации с лучшим законником города признали идеальным. Финальный план был готов.

Рассеянный магический свет зябко скользил по каменным стенам лаборатории, ластился к теплому дереву шкафов, путался в висящих на стенах картах и таблицах. Ложился на стол, проникая между свитками и фолиантами. Проходил сквозь стеклянных бока многочисленных сосудов, утопая в разноцветных субстанциях. Пахло магией, немножко гарью и типографией. Лена сосредоточенно вычитывала текст, напечатанный на листе желтоватой бумаги. Рин увлеченно возился с со своим новым изобретением, которое сейчас занимало целый угол.

— Вроде, все в порядке, — подняла глаза на брата, — давай печатать тираж. Потом отнесем к беан Шинейд, а малышня завтра до рассвета заберет и разнесет.

— Ты правда веришь, что это сработает?

— Рин, честно, не знаю. Но пробовать надо. Обвинения достаточно серьезны, чтобы от них просто отмахнуться. Кстати, если эффект будет, придется во всем чистосердечно признаться Бриану. Когда вернется.

— Зачем?

Рин нахмурился. Бывший друг по-прежнему оставался больной темой.

— Бриан — доверенное лицо короля. Если кому и поручат проверить это дело, то, скорее всего, именно ему.

— Хорошо, я поговорю.

— Ну уж нет, братец. С Брианом поговорю я, и это не обсуждается.

— Лена, он опасен.

— А то я не знаю! Но меня, по крайней мере, выслушает. А вот у вас разговора точно не получится.

Рин какое-то время раздумывал над ее словами, а потом категорично тряхнул головой.

— Он не согласится помочь.

— А я и не буду просить помощи. Просто дам ему информацию. Сэкономлю время. Это Бриан должен оценить. А если совсем повезет, дело дойдет до короля.

— Мне не нравится, что ты с ним общаешься, но тут спорить не буду. Бриана лучше иметь в союзниках.

— Как же я люблю твой оптимизм, братец, — ласково улыбнулась Лена. — Бриан еще не готов стать союзником. Но не иметь его в списке явных врагов — уже много.

— Ты поэтому с ним встречалась?

— Нет. Сначала просто хотела понять, насколько он опасен. А потом включился мой дурацкий комплекс спасателя. Я тебе уже говорила, Рин. Ему очень больно. И все, что он творит, — отголосок этой боли.

— Лена, я все еще не понимаю…

— И хорошо. Ты — светлый человек, братец. И способен рассмотреть звезды там, где Бриан увидит только непроглядную тьму. А я, так уж получилось, могу видеть и то, и другое. Если повезет, когда-нибудь он тоже научится.

— И что тогда?

— Тогда, надеюсь, Бриан выздоровеет.

— А если нет?

— Рин, давай будем разбираться с проблемами по мере их поступления.