Хорошая девочка попадает в неприятности - Страница 15

Целыми днями она читала, делала пометки и пыталась понять, как она может вписаться в эту странную среду. Они с Рином жили параллельными жизнями, пересекаясь только за ужином. Магистр почти все время проводил то у постели архмастера Гелена, то в лаборатории. Ужин он приносил, уже почти ничего не соображающий от усталости. Лена была уверена: если бы не необходимость кормить ее, с едой бы Рин не заморачивался. Чтобы не возникло ненужных вопросов в прачечной, она носила его рубашки и старую мантию. Та смешно волочилась по полу, отчего Лена казалась себе похожей на Хемуля из истории о Муми-Троллях.

Впрочем, на внешний вид ей было плевать. Лена куда больше опасалась за свое душевное состояние. Нервный срыв или депрессия в такой ситуации могли стать практически неразрешимой проблемой. Соответствующих специалистов в этом чудесном мире не было, как и медикаментов. Но, похоже, загадочная Искра хранила ее организм в отличном состоянии, а периодически возникающие приступы уныния, Лена разгребала самостоятельно. Плакала, когда было грустно, радовалась по каждому доступному в этих скудных условиях поводу. Проживала свои переживания, анализировала и перестраивала восприятие под новые реалии. Конечно, не забывая про зарядку и здоровый сон. И надеялась, что ее вынужденное заточение в этой комнате скоро закончиться.

Рин регулярно таскал ее в лабораторию. Ленино участие заключались в том, что она стояла в круге странных символов, а маг читал заклинания. Потом перерисовывал символы и снова читал заклинания. Добавлял свечи и странный песок. Поил Лену отварами и настойками разной степени мерзости. И снова читал заклинания. А однажды прибежал и попросил ее кровь. И не мог понять, почему ее почти пополам согнуло от хохота. Утирая выступившие слезы, она рассказала ему, как повторяется история, и они смеялись уже вместе.

В этот день Лена обнаружила еще одно новое свойство своего организма. Раны на ее теле заживали практически мгновенно. Прокол на пальце исчез за пару секунд. Порез поглубже тоже долго не продержался. Длинная рана на бедре, которую она нанесла себе, несмотря на категорические протесты Рина, перестала кровоточить практически сразу, а через полчаса от нее не осталось и следа. После этого Рин отобрал у нее нож и долго уговаривал, пока она не пообещала больше не экспериментировать с острыми предметами.

Забрав кровь, он умчался в лабораторию, а Лена долго смотрела в пустоту, осознавая, что тело окончательно ее предало и свою жизнь она больше вообще никак не контролирует. И по какой-то злой иронии именно эта неуязвимость стала последней каплей. Гипотетическая невозможность умереть, лишила ее воли к жизни.

Мир перевернулся. Сознание металось в судорожных попытках зацепиться хоть за что-то, но любая опора оказывалась ненадежнее льда, образующегося осенью на поверхности луж. Вот только под этим льдом были не вода и старый асфальт. Там голодная и жадная ждала бездна, в которую, потеряв паруса и управление летел кораблик Лениного я. Ей всего-то нужно было время, чтобы пересобрать головоломку. Ей просто нужно было время, чтобы в который раз принять себя. Теперь такой. Понять, что осталось у нее, чужой волей переброшенной в незнакомый мир и запертой в клетке собственного тела. Извечный страх потери контроля воплотился в Искре и атаковал Лену. И броня не спасла — удар шел изнутри.

Вернувшись, Рин нашел ее в слезах. Лена сломанной куклой лежала на диване не в силах подняться. Отказалась есть. Не реагировала на хорошие новости. Физически с ней все было в порядке, Рин проверил несколько раз. Никаких изменений. Узор частичек Искры, рассеянных по организму девушки, тот же, что и вчера. И тем не менее он видел, что ей плохо. Очень плохо.

— Чем я могу тебе помочь? — спросил Рин, опускаясь на пол рядом с диваном.

Лена посмотрела на него невидящим взглядом и задала странный вопрос.

— Скажи мне, кто я?

И тогда Рин показал ей рисунки. Много рисунков, с которых на Лену смотрела она: задумавшаяся над планшетом или книгой, сидящая в любимой позе поджав ноги, или стоящая у окна, с яблоком в руке или карандашом за ухом, просто смотрящая куда-то вдаль. Улыбающаяся, смеющаяся, хмурящаяся, сердитая, задумчивая. Прошлая с аккуратной стрижкой, в очках и новая, с двумя смешными косичками, в мантии с подкатанными рукавами.

Черно-белые, скорее наброски, чем реалистичные портреты. Штрихами, полутонами и линиями Рин показывал Лену, какой он ее видел. Поэтому, несмотря на косметическую разницу почти в пятнадцать лет, женщина рисунках была одна и та же. Ему как-то удалось ухватить и передать то неразличимое, что сохранялось ней независимо от внешнего вида или эмоционального состояния.

Лена смотрела на себя глазами Рина, постепенно осознавая, что перемены, которые она сочла такими существенными, — скорее декорации и аксессуары. Независимо от внешнего вида и того, находится она на своей типовой кухне или в кабинете магистра магии, она остается собой. И в ней сохраняется тот теплый свет который она так долго в себе открывала и училась поддерживать, невзирая на обстоятельства. Она и сейчас чувствовала его. И тогда, сосредоточившись на этом огоньке, Лена нашла в себе силы оторвать внутренний взгляд от жадно всматривающейся в нее бездны и сделать шаг назад. Она не должна бояться. Должна найти в себе силы и устоять на краю. Потому что пока она жива все еще может измениться.

— Мне нужно отдохнуть. Ты побудешь со мной?

— Конечно, побуду, спи.

— Я люблю тебя, братец. Спасибо тебе.

И закрыв глаза, обессиленная Лена провалилась в сон.